Пчёлы не терпят печали

(Сезон 2019, 10 апреля)

Приветствую Вас, постоянные покупатели моего мёда и продуктов пчеловодства, а также читатели этого блога!

Весна в самом разгаре! После московского смога воздух Приуралья кружит голову. Небо такое высокое, чистое и голубое, что кажется — туда можно упасть. И земля не удержит тебя.

Если внимательно присмотреться к горизонту, то в белёсой дымке можно рассмотреть очертания уральских гор. Они древние, как сам мир. И вдруг появляется ощущение, что они тоже смотрят на тебя. Ты всего лишь заметил их ненадолго, потом отвернулся и занялся своими делами, а они никогда не отводят от тебя своих каменных глаз — где бы ты ни был, и днем и ночью. Ведь они такие старые и мудрые — им есть, что сказать тебе, чему научить тебя. Но все равно молчат. Или не молчат? Говорят, но ты не слышишь их, потому что не умеешь и не разберешь их языка. Этому надо учиться всю жизнь — может, под конец жизни что-то поймешь.

За моим участком, который на краю деревни и отделен от нее оврагом, начинается поле, дальше – смешанный лиственный лес. Липы, дубы, клены, вязы. В основном липы – пока спят. Когда проснутся, начнут готовиться к цветению – и тогда напоят воздух сладким медовым ароматом. Таким тонким и одновременно глубоким, что все остальные запахи на время цветения липы перестанут существовать.

Поле – не просто поле. Это какой-то глобальный образ поля, олицетворяющий собой все поля мира. Я медленно погружаюсь в этот образ. Еще совсем недавно землю покрывал снег, но под натиском солнца он, словно одеяло, сползает с земли, прячется в невидимый лесной шкаф до зимы. Поле, как макушка состарившегося великана, покрыта увядшей прошлогодней травой, прилипшей к земляной коже. Но вот волшебство! Великан чудесным образом преображается. Старость отступает, новая юность стоит на пороге, пробивается зелеными ростками. Тянется к солнцу. Пройдет немного времени – и великана не узнаешь. Вот он уже стоит – весь такой молодой, красивый, и голова вся в густой цветущей траве.

Везет же великану! Вот бы и нам так. Зимой состарился, а весной снова стал молодым. Долой морщины и седину! Пошли прочь болезни и грустные мысли! Да здравствует вечная юность жизни!

Пока иду по полю, вспоминаю отца, своего доброго веселого батю! И хотя уже прошло почти пол года, как его схоронил, не могу поверить в его смерть и принять ее, как факт. Долгую, почти девяностолетнюю жизнь прожил он, насыщенную бурными событиями. Военное детство, город в Сибири строил с палаток, много книг написал, получил государственные награды. Всего сразу не вспомнишь, здесь не опишешь. Самое главное, что понимаю – какие невероятно сильные поколения жили перед нами! Язык не поворачивается про них говорить, что они умерли. Это невозможно! Такие люди не могут просто так исчезнуть. Где-то, наверняка, в этой бесконечной вселенной есть место для них, где они продолжают жить и совершать свои военные и трудовые подвиги.

А что остается нам, оставшимся на этой земле? Как не ударить лицом в грязь перед предками? Трудная задача – почти невыполнимая. Обстоятельства другие, жизнь другая, мы другие. Но все же надо стараться…

«Батя, батя! – мысленно зову я отца. – Посмотри с родного неба Сибири на меня, идущего по этому полю в Башкирии. Между мной и твоей могилой в Иркутской области несколько тысяч километров. Правильно ли я живу? Ответь. Тот ли путь я выбрал? Давно покинул родину, уехал в Москву учиться. Там моя семья, жена и дочка. Теперь вот занимаюсь пчелами. Живу как-то странно – полгода в Москве, полгода на пасеке в Башкирии, а на родину приехал лишь ненадолго, чтобы проститься с тобой и предать земле.

Не обманываю ли я себя? Люблю всей душой Москву, потому что вся моя молодость прошла там, потому что она дала мне друзей и главное – семью. Половина жизни и работы проходит там – мед туда свой привожу из этой башкирской глухомани. Люблю Башкирию, хоть и не родился здесь. Люблю ее народ, добрый, бесхитростный и немного наивный, говорящий на каком-то сказочном языке. И природу Башкирии люблю не меньше, чем природу Сибири.

Но правильно ли это? Не надо ли мне вернуться на родину, чтобы жить поблизости от могил предков? И если сделать это, не буду ли я сомневаться в этом решении?

Ведь любовь, как море – у нее бывают волны. Можно перескакивать с одной волны на другую или проваливаться между ними – все равно это будет одно море. И поэтому любое решение будет верным. Жить здесь или там – главное не выходить на пустынный берег. Любовь без тоски не бывает: находясь на одной волне, будешь тосковать по другой, и наоборот.

Прости меня отец за то, что я не был рядом с тобой, когда ты умер! Надеюсь, добрая душа твоя обрела покой на небесах».

Со смешанными чувствами вхожу в этот смешанный лес, еще не очнувшийся от зимней спячки. Радуюсь жизни и грущу, потому что в ней так много печали. И сразу, как ответ на мои мысли – белый островок подснежников, таких нежных и тонких, что, кажется, они не принадлежат этому миру, но другому, более возвышенному. Сгрудились, стоят, как маленькие человечки или ангелы и словно говорят: «Не печалься! Посмотри на нас. Мы такие маленькие, слабенькие. Вокруг нас огромный, пугающий мир! Но мы не боимся. Мы сильнее смерти, сильнее печали. Каждую весну мы возрождаемся к жизни – нас оживляет радость любви. Вы, люди, не сильно отличаетесь от нас. Просто ваша следующая весна еще впереди!»

На душе становится легче, гуляю по лесу, смотрю на лесное озеро, все еще скованное потемневшим льдом, возвращаюсь на пасеку – к сезонным работам. Пчелы тоже помогают забыть о печали.